На днях обсуждали всякую хуету, как всегда. И кто-то ляпнул, что есть такая какая-то техника соблазнения, когда смотришь на мужика и представляешь, как сосешь ему. И это прям типа такой фурор, такой эффект вызывает, что успевай раздеваться.

Перед работой встретилась с другом, что-то он про отпуск свой рассказывал, и я вспомнила эту херню. Ну, думаю, интересно даже. Сейчас как соблазню его, что прямо посреди Пузатой хаты накинется.
И давай за дело.
Сижу, усиленно фантазирую, жду эффекта.
-Слышишь, братан, у тебя все ок? - «братан» это я, ифчо.
-Да, - говорю, - а шо?
И улыбаюсь, думаю, о, неужели сработало, щас отбиваться буду.
- Та у тебя взгляд такой.
-Какой?
-Ну такой.
-Ну какой такооой?
-Ну как на ГОСе, когда ты слова из головы придумывала, а тебя спалили. Как у додика, кароче.
-Котлета, - говорю, - не в то горло пошла. Уже попустило.

Бля, думаю, может у меня и во время секса лицо такое ужасное.
Сейчас и комплексовать можно начать.

Это не итоги года.
Но чего-то итог.

Я говорю «хайл» тебе, путник, кем бы ты ни был.
Мне без разницы - пройдёшь ли ты мимо, либо заглянешь на огонёк.

Я кое-что расскажу тебе, если захочешь. Не захочешь - поговорю сам с собой. Мне можно.

Может, ты, мой старый друг, а может кто-то из новых.

Я пришёл сюда, потому что мне это приснилось. Осторожно рассказывал сказки и что-нибудь вдохновляющее
Сейчас только сказки.

Но сегодня. Сегодня можно написать простынку подлиннее.
Я нарушил все правила, которые хотел нарушить. И я скажу, что в этом нет ничего страшного.

Меня называли глупцом.
Особенно часто это любили делать люди, которых я любил чуть больше, чем себя.
Наши пути расходились. Я не оборачивался. Но они возвращались в мою жизнь.

Этот год. Стал одним из самых тяжелых в моей жизни. Я встречал его в одиночестве с температурой. Бегал, как умалишённый с дипломом. Расстался с девушкой в ночь перед защитой. Уволился с работы. И начал учиться заново в совершенно другой области.
У меня сколось четыре зуба) Я не смог поехать к лучшему другу на день рождения. Да что там говорить, я и собственное не отмечал.
Меня вычеркнули из памяти парочка людей, которых я не забуду.)

И в этом тотальном хаосе неудач - я осознал, что мне комфортно.
Не в плане того, что я готов жить так дальше - нет.

Я признал свои слабости. Отчаяние стало моих вдохновением. Презрение к неудачам - усилила смелость.

Сегодня я услышал от своего друга, что он ненавидит меня за мою неественную выносливость.

Сегодня я встретил ту, что почти смеясь оставила меня, сказав, что её напрягает, что я её любил. А сегодня я увидел в её глазах, что ей больно. почувствовал, что она осознала, что любила меня.

Я часто спрашиваю окружающих, почему они не делают то, чего они хотят? Чего они хотят от меня?

Я слушал их ответы. Мысли. Правду. Ложь.
Слушал то, что я архаичен и стар. Глуп, но уникален. Мстителен и злопамятен.
Не умею делать то, это и вообще зря делаю.

Правда только в том, что у меня хорошая память. Не идеальная, как у созданного мной Инквизитора… Но хорошая.

И я, скажу тебе кое-что путник, Гендальф не придёт на рассвете.
Орлы не прилетят.
Жизнь - не сказка.
Чудеса вообще редкая штука.

И настоящее чудо - это вера в себя.

Может, ты, поймёшь меня. А может и нет.
Какая мне разница, как ты проживёшь свою жизнь.

Но я буду надеяться, что хорошо.

"я понял. когда у тебя синяки под глазами, ты рисуешь синие штуки над глазами, а когда глаза красные - красные штуки"

немного о наблюдательности одногруппника

Все халаты у бабушки с большими карманами. Все, что ей Бог посылает - она берет с собой. Красивый камешек? В карман. Лечебная трава? В карман. Вишня доспела - в карман. Конфета осталась - тоже в карман. И ходит она всегда с этими полными карманами аж синяки на ногах понабивала, но ничего не выбрасывает. А вдруг понадобится? Даже дома на вешалке у нее висит ряд халатов и курток - все с набитыми карманами.
Однажды карман у бабушки порвался и оттуда, помимо всяких фантиков, сухоцветов, косточек и крошек, выпал маленький кокон. Выгревшись на солнце, из него появилась бабочка. Мы с большим интересом наблюдали, как она впервые потирает свои лапки и с трудом расправляет крылья. Взлететь у нее получилось не сразу, мне очень захотелось помочь, но бабушка сказала, что так она никогда не научится и я сдержалась. Вскоре бабочка улетела.
Бабушка зашила карман и первым делом положила в него разрушенный кокон.

мне снилось, как мы грабили магнит. и после этого решили переспать. сон был прекрасен.

грань между деструктивным и конструктивным в моей жизни стёрлась когда-то очень давно. все правильные поступки я крою неправильными, и наоборот.
ощущение, что я собираю себя по кирпичикам и раскладываю до основания одновременно. пытаюсь стать лучше и разрушаю себя одновременно. так было всегда.

отличница, сбегающая из дома, чтобы спать всю ночь в номерах гостиниц с любимым и пить виски. стремление жить в сочетании с попытками эту жизнь оборвать. замкнутость и постоянная потребность говорить. смех и желание рыдать от боли. диаметрально противоположное и искреннее.

да. я хотела бы пить виски, курить, грабить магазины и заниматься сексом, а после открывать для себя мир науки, работать, читать и заниматься спортом. в этом и состоит гармония.

сейчас гармонии нет. приходи, давай ограбим магнит, а?

люди иногда приходят ко мне в очень неподходящие моменты, когда я просто скукожено и одиноко хочу сидеть на угловом крае своей кровати или молча наблюдать за облаками в оконце универа. при этом вместо увлекательного разговора, которым простительно перебить сессию моего уединения, начинается бесполезное перебирание слов, истории абсолютно неинтересные, глупые, баянистые, зажеваные десятый раз пластинки и прочие формы вербальных извращений и наказаний. в такие моменты я стараюсь сбавить напор поднимающегося внутричерепного давления простым пропусканием колебаний звуковых волн мимо ушей, но поскольку я не стремлюсь заставлять людей чувствовать себя ненужными и скучными, то приходится выдавать универсальные реакции и периодически ловить хоть одно словцо из предложения, чтобы не терять траекторию разговора.
к чему весь этот этюд?
самое противное в таких ситуациях не микроскопическое горе интроверта, даже не дискомфорт от прослушивания очередных приключений людей в погоне за хлебом на полках магазина или кашле у соседского ребенка, а мое ощущения стыда и вины, чтоя не хочу их слушать. я сгораю от неудобства, ведь я притворяюсь, что слушаю, пренебрегаю искренним желанием кого-то поделиться со мной этими мирскими пустяками. горю от нетерпения, ведь всегда хочется окончить акт страдания в подвешенном состоянии, когда не можешь ни думать, ни слушать, ни говорить, а лишь с нервным подергиванием конечностями ожидаешь, когда вновь сможешь закрыть свой кокон и вызвать всех сотрудников пограничной службы для охраны личных границ.

***
Во сне также, как было и в жизни: нас одолевали только самые сильные чувства. Чёрт возьми, я до сих пор не могу отойти от того, когда взял меня за руку, пока мы ехали. Он мне не руку сжимал, а сердце, а та невозможная дрожь впитывалась в окно, которое было моим главным спасителем от его пылающих глаз.
Он хотел этого, он ненавидел меня, он меня обожал.

/… Он был самым обычным парнем. Самым обычным замкнутым парнем. Но очень даже привлекательным. Даже обворожительным. У него был хорошо подвешен язык, и он мог часами рассуждать на предложенную тему. На любую тему, кроме себя самого.

Каждую ночь, ложась спать и уходя в свой мир, он умирал. И каждое утро, просыпаясь, возрождался для борьбы. Для борьбы с людьми, с семьей, с коллегами на работе, с клиентами на работе, с соседями в метро, с девушками, задерживающими на нем свои взгляды и улыбки.

На работу приезжал задолго до начала своей смены. Уезжал позже, чем мог бы. Во время дороги туда и обратно уходил в музыку больших наушников. Его все время сопровождал его лучший друг в виде тонкого и легкого ноутбука, хранившего его тайны, хотя ему хотелось бы, чтобы это был не ноутбук, а пара прочных и изящно выкованных клинков.

И однажды он заснул и больше не проснулся. Не проснулся в этом мире.

Шальные дети Луны, увидев его в своем свете, были просто шокированы, что такой человек живет на Земле тогда, когда он так нужен в другом месте. И, недолго посовещавшись, выкрали его из нашего мира.../

Ветер шелестел листьями и цветами, разнося запах океана по Бухте Восходов. Солнце был уже достаточно высоко, скоро должен был прозвонить колокол, возвещавший начало второй половины дня. Народ, живущий в этом крае, вставал рано и много трудился на своей земле, ведь нужно было прокормить горные поселения, взамен плативших строительным материалом для зданий, кораблей и орудий труда. В полдень было положено отдыхать до тех пор, пока дневной зной не спадет и станет снова безопасно трудится на полях. Конечно, с течением времени многое менялось, но полуденное время всегда было спокойным и тихим.

По району Мореходов между невысокими каменными домами шла женщина, торопливо переставляя маленькие ступни, то поднимаясь, то спускаясь по небольшим лесенкам узких переулков. В руках она несла большую корзину, наполненную фруктами и теплыми булочками, накрытых белой тканью. Вбежав по очередной лесенке, она повернула в каменную арку и открыла дверь. В доме было прохладно, но не сыро. Женщина прошла на кухню и поставила корзину на стул, на который тут же запрыгнула кошка, чтобы обследовать содержимое.

-Для тебя тут ничего нет, Тико*- пригрозила кошке женщина, - пойдем лучше со мной наверх.

Маня за собой кошку, она на цыпочках поднялась по деревянной лестнице и осторожно приоткрыла дверь в одну из комнат.

-Видишь, он еще спит, - шепнула женщина, - иди разбуди, - она легонько подтолкнула кошку в комнату и закрыла за ней дверь.

Зло посмотрев на хозяйку сквозь дверь, Тико тихонько порычала и, мягко подойдя к кровати, запрыгнула спящему человеку на живот. От этого он не проснулся, а только, причмокнув губами, перевернулся набок, столкнув Тико с узкой кровати. Она опять тихонько зарычала. "Зачем же все меня так раздражают в полдень?"- подумала кошка, запрыгнула обратно и принялась мягкой лапкой играть с носом человека. "Это более действенный способ."

И правда. Тот тут же проснулся и почти сразу же вскочил на ноги, изумленно тараща глаза сначала на кошку (которая была дико обижена, что ее таким безжалостным образом снова скинули), а потом и на всю комнату.

-Черт возьми, где я? - парень отодвинул занавеску окна. - Что за…

-Эй, все в порядке. Успокойся.

-Кто это? - оглянулся парень.

-Это Тико. Я тут, - кошка запрыгнула на подоконник.

-Привет, Тико. Я Ро*, - представился парень, решив, что раз он спятил, то почему бы и не быть вежливым с этой милой кошкой.

-Рада знакомству, Ро. А теперь одевайся и спускайся обедать. Ты проспал слишком долго. Одежда на стуле, должна подойти тебе, - Тико спрыгнула на пол и подошла к двери. - Будь добр, открой.

Ро, слегка пошатываясь, подошел к двери, открыл ее для кошки и закрыл за ней, потом, присев на кровать, тщательно потер глаза и снова огляделся. Комната была небольшая, но чистая и светлая. Из всей мебели: узкая кровать, стул и комод, на котором стоял небольшой тазик и стеклянный кувшин с водой. На открытых нешироких окнах висели белые занавески с вышитыми по низу какими-то то ли узорами, то ли знаками. Эта комната создавала впечатление, что все правильно, что все так и должно быть. Хотя вопрос, что это за место и как он тут оказался, все ее беспокоил юношу. Немного успокоившись от пробуждения, он снова подошел к окну. Вид был просто чудесный. Черепичные крыши, как будто ты в городке средневековья, чередующиеся с зеленью деревьев, и широченная полоска сверкающей синей воды до самого горизонта. Только небо создавало ощущение, что что-то не так. Ясное, без облачка, но с какими-то странными объектами. Немного приглядевшись, он понял, что это планеты. Планеты? Ну может и нет. Просто некие небесные тела. По сравнению со всем происходящим ничего удивительного.